Фильм: "Любовь в большом городе""Любовь в большом городе": и шо мы здороваемся в моем шкафу?12 марта 2009 - 11:01
Три богатыря вдруг сделались бывшими богатырями, да еще и на чужбине, за тридевять земель; чтобы вернуть себе силушку молодеческую, каждому из них надо подвиг любви совершить. И стали экскурсовод, дантист и тренер искать каждый свою суженую, и что с того, что не в болоте каком, а большом городе Нью-Йорке. Суть-то вечная.
Вот произведение, которое обмануло всех, да так ловко, что даже приятно.
Думали – перепев "Секса в большом городе", оказалось – общего очень мало, почти ничего. Там бытовая драма с элементами комедии, здесь – старая сказка на новый лад. Там – все "взаправду", тут – все шутя-играя, с допущениями "чудесного". Там – всерьез о "лейблах", тут – мягкая (очень мягкая) насмешка над консюмеризмом вообще и формальной для многих сущностью Дня Святого Валентина, в частности (кстати, я не понимаю, почему эта картина появилась на экранах не к 14 февраля).
Там четыре вполне жизненные тетки (у нас такие появлялись в кино в середине 90-х, в чем-нибудь обличительном и слегка "чернушном"), здесь – типичные экранные красавцы и красавицы с примесью так называемых "характерных" (ударение на второе а; то есть – играющих роли с острым характером; комедийных) исполнителей.
Думали, узнав эротико-медицинскую завязку сюжета, что будет ужасная пошлость, оказалось – шутки не скабрезные, а веселые, тема обыграна легко и непринужденно.
Думали, предчувствуя "мораль" сей басни, что процесс перевоспитания героев сведет скулы своей назидательной фальшью, оказалось, что и во вторую половину картины, где отношения целомудренны по сюжету, а не по ханжеству, авторы умудрились натолкать множество смешных гэгов и обстоятельств.
читать дальшеНу и так далее. Собственно, главное: вспоминая предыдущее творение этих же авторов, режиссера Марюса Вайсберга и продюсеров Сергея Ливнева, Льва Николау, Георгия Малкова – фильмец "Гитлер капут!" – я опасалась, что опять придется полтора часа скучать, созерцая каких-то дебилов в натужно веселящем действии. Но обнаружилось, что поворот вечной темы – от телесно-низового к духоподъемному – не примитивен, что допущения-преувеличения (ну, умственных достоинств героев поначалу, например) вполне корректны.
Что актеры и, как их называют, медийные лица весьма пристойно работают в рамках поставленных задач, не сваливаясь ни в чрезмерное комикование, ни в излишнюю старательность. А вот попробуйте лишь представить себе необходимость сыграть тридцатилетнего человека, который жил совершенно без мозговых усилий, подчинялся одним инстинктам, а теперь балдеет от прослушивания "Спящей красавицы" Чайковского. Представили? Значит, верно оценили мастерство Виллэ Хаапасало (который, конечно, финн, но русский уже и духом, и, во многом, телом).
Еще обнаружилось, что сама картина гораздо более ладно, чем прежняя, скроена и сшита. В основе сценария самого Вайсберга, как я успела мельком прочитать в титрах, – оригинальное произведение киевской Студии "95-й квартал"; на сайте картины вы найдете четверых авторов идеи и четверых создателей диалогов – все они вышли из КВНа и сделали свое происхождение своим бизнесом (чтобы не сказать – шоу-бизнесом).
И данный продукт команды, думаю, в незримом соперничестве с "Самым лучшим фильмом" лишний раз доказал три вещи. Первое: американский способ создания драматургии, столь пригодный для жанрового кинопроизведения, вполне может быть внедрен в нашу практику так, что результат не будет казаться набором реприз. Второе: пошлятина вовсе не, пардон, имманентно присуща картинам ПРО ЭТО. И третье: увы, чем элегантнее юмор – тем меньше зрителей.
При этом самое замечательное в сценарии, а затем и в картине, даже не то, что американцы, мол, про секс, а мы – про любовь. Так написали едва ли не все рецензенты, попавшись в терминологическую западню. На самом деле американцы, исследующие институт совместной жизни женщины и мужчины, просто использовали слово "секс" для заманки невзыскательной публики. А "мы" – использовали американцев, то есть удачно словили выгоду идущих следом. Это "мы" ведь поначалу, в первой трети фильма, даже не исследовали, а вели тупой подсчет половым победам, которые и победами-то не назовешь: над кем? в какой битве? с какими ухищрениями? Чьи, в конце концов, это завоевания и трофеи, если девушки с одинаковыми лицами сами – охотницы…
Короче говоря, замечательно в фильме совсем другое. Нюансы и обертона. Прежде всего, это очевидная ностальгия авторов по прошлому, которое теперь кажется чем-то настоящим. Эдакая дань нежности лихим девяностым, когда авторы были юны и, может быть, старались верить в то, что сейчас сбылось, только почему-то не понравилось.
Затем это чудесная мягкая ирония в адрес эмигрантской среды, которую обычно представляют в фельетонно-сатирическом ключе, причем с весьма грубым, бандитстко-"антисемитском" окрасом, не имеющим никакого отношения к одесскому мифу в искусстве. А здесь – чудесная Раиса Мотелевна, представительствующая от имени всего одесского народа и такого же говора, в финале оказывается просто ангелом (одним из ангелов), что на моей памяти происходит вообще впервые с "тетями Хаями".
Да и вообще в фильме мильон (или сколько их там?) нью-йоркских русскоязычных образуют свой город в городе, что должно было бы породить в нас мысль о гетто – а парадоксально работает на идею какой-то даже всеобщей родственности… Хотя, безусловно, следует считать совершеннейшей дичью, когда в кадре, например, надписи на врачебных кабинетах на английском, а все сплошь пациенты говорят не просто на русском, но на мещанском русском: "Кто здесь крайний?". (Эту сцену вообще сняли как-то не монтажно, ну да ладно…)
Еще один обертон – синефильский. Разумеется, благодарные авторы не могли не поставить кадр, где четыре дамочки с заманчивыми картонными пакетами уходят от нас, будто на горизонт, а на самом деле – в следующий магазин. Есть и еще какие-то отсылки, уже и не вспомнить, но вот кадр, пародирующий незабвенную даму-математика из штирлицевой эпопеи, такой неожиданный и точный по сути, – сущий подарок зрителям.
Наконец, обертон филологический. Как известно, в русском разговорном языке если и укоренились слова, описывающие "девичью игрушку" и ее свойства, то сплошь те, которые резко ограничивают потенциальную аудиторию фильма по возрасту. Но авторы, разумеется, прибегают к высокохудожественным эвфемизмам не по меркантильным соображениям, а ради стиля. Полноценно описать автономное поведение части тела до сих пор удалось только Гоголю – здесь авторы поистине старались пойти вслед великому русскому (или украинскому?) писателю. "Мой северный олень стал южным" – говорит финн по прозвищу Сауна (что смешно само по себе), и это далеко не единственная метафора.
Осталось отметить замечательное изображение: опытный оператор Ирек Хартович, поляк, известен вам по "Гитлер капут!" и "Волкодаву из Рода Серых Псов"; теперь показал себя как настоящий знаток и любитель архитектуры и природы большого города, не говоря уж о лирических моментах. И еще в картине очень грамотный саундтрек – Кальман и Дунаевский, Земфира и Агузарова, бог знает что еще, сложнейший умный микс, работающий на сознание и подсознание, на сюжет и все обертона, как и положено.
Словом, нам продали гораздо более дорогой, чем обещали, смех. Я бы даже сказала, что над аудиторией посмеялись не меньше, чем она сама, весьма дружно, над приключениями героев картины. Что ж, и любовь, и секс – дело-то взаимное. А иной раз даже групповое…
Ждем продолжения, оно обещано в последнем титре.